Женский журнал Женский клуб

Гуманизм

Вопреки расхожему представлению, охота на ведьм приняла массовые формы не в средние века, а лишь незадолго до эпохи Великих географических открытий, почти одновременно с открытием Америки Колумбом. Именно тогда в традиционный, не менявшийся столетиями уклад жизни Западной Европы ворвались новые цивилизации, невиданные животные, далекие загадочные страны. Не в силах бороться с пришествием нового извне, традиционное общество обрушило все свою ярость на тех людей, которые отличались от общепринятого стандарта - красотой или уродством, умом или глупостью, богатством или бедностью. Церковь лишь умело направила народный страх, обратив его на своих собственных врагов.

Как ни странно, любой охоте на ведьм, примеров коей с мрачных веков господства Инквизиции и по нынешний день история накопила предостаточно, требуются все признаки законности, разработанная судебная система и даже видимость полного согласия с гласом народа. Католическая церковь была церковью воинствующей, но карающей до поры не была, даже не имела юридического права на то, чтобы самостоятельно казнить малефиков, то есть ведьм и колдунов, и была вынуждена предавать их на светский суд, который, не имея веских доказательств преступных деяний злодеев, зачастую относился к ним весьма лояльно.

Но, кроме создания юридической базы, обстоятельства требовали от церкви и гораздо более сложного логического упражнения. Заключалось оно не в чем ином, как в доказательстве самого существования ведьм. Причем доказать этот факт требовалось так, чтобы не уронить авторитета отцов церкви с Блаженным Августином во главе, которые в свое время не признавали ни народной магии, ни левитации, ни даже возможности совокупления человека с дьяволом и появления плодов этого сожительства. Из затруднительного положения церковь вышла с блеском, создав даже для своих замысловатых целей целую науку - схоластику, при помощи каковой и принялась настойчиво убеждать неграмотную поголовно общественность в существовании демонов, произошедших от сожительства человека с дьяволом, и злонамеренных колдуний, которые, вступив в сговор с самим Люцифером губят людей, приносят женщинам бесплодие, а мужчинам - импотенцию, наводят порчу на скот и посевы, а также травят достопочтенных граждан разнообразными ядами.

Неискушенные в схоластике европейцы не могли ничего противопоставить бредням, заполняющим церкви и площади, дворцы и лачуги. Опасения перед таинственными силами колдунов выросли в панический страх перед знакомыми, соседями и просто встречными - любой из них мог оказаться слугой дьявола, заговорить, сглазить, навести порчу. Дьявол стал реальностью и мог скрываться рядом. Суеверный ужас становился причиной массового психоза, многие действительно верили, что одержимы бесом или обладают магическими способностями, другие не могли устоять перед соблазном сбежать в волшебный мир от неустроенности и непредсказуемости жизни, воспользоваться хоть раз волшебными мазями и зельями, от которых так настойчиво предостерегали проповедники, и которые они описывали в таких подробностях. Волна истерии захлестнула единичных ворожей и знахарей. С многократно умноженной силой к церкви вернулось суеверие, порожденное ей самой, и она, стремившаяся всего лишь подавить вольнодумцев, оказалась перед лицом могущественного врага, который некогда бросил вызов самому Богу, а теперь грозил смести с земли его сподвижников.

Епископ города Лозанны, убедившись, что с помощью дьявола кудесники и чародеи превратили многих людей в червей, саранчу, жаб, майских жуков и т. д., которые причинили массу вреда окрестным крестьянам, трижды обращался с епископской кафедры со словами и убеждения и угрозы к этим страшным паразитам, требуя, чтобы они предстали в Вифлисбурге на суд - собственной персоной или через представителей. Саранча и черви возбудили, однако, дело против епископа. Им был дан защитник, однако епископ выиграл дело, и во имя бога отца, сына и святого духа лозаннские черви были навеки прокляты. Но сила дьявола была так велика, что не помогло даже епископское проклятие: через год Лозанна подверглась тому же несчастью - к великому позору церкви, оказавшейся слабее дьявола. И архиепископу вормскому Адельберту пришлось убедиться в слабости церкви в ее борьбе с дьяволом: в пасхальные дни 1065 г. архиепископ излечил одного больного, но дьявол не пожелал с этим считаться, и больной скончался.

Чтобы не зависеть от светских судов, церковь, в значительной мере подчинившая государство, создала новый церковно-полицейский институт, - инквизицию, которая, не взирая на средства, призвана была справляться с отщепенцами, на которых не оказывали влияние ни доводы схоластической теологии, ни нравственные увещевания.
Впрочем, несмотря на все козни дьявола, первые 60-70 лет своего существования святая инквизиция продолжала бороться с ересью и только лишь с ересью. Лишь в середине XIII века Фома Аквинский установил тот взгляд, что дьявольская магия возможна и приравнял колдунов к еретикам.

Инквизиция во Франции, намеревавшаяся истребить последние остатки еретических сект, приняла к сведению эту мысль - и начались обвинения как в ереси, так и в чародействе. Когда с еретиками было покончено окончательно продолжались преследования одних ведьм; таким образом, процессы о ведьмах процветали во Франции до 1390 г. Однако потом они пошли на убыль, чего не скажешь о Германии. Там серьезные преследования ведьм начались только с 1448 года, когда два доминиканца Иаков Шпренгер и Генрих Инститор получили от папы Иннокентия VIII буллу "summis desiderantes", дававшую им полномочие преследовать и искоренять ведьм. Последний из этой парочки прославился в свое время тем, что нанял женщину, которая пряталась в печи и в ключевой момент допроса ведьмы подавала голос, изображая дьявола, оклеветав таким образом многих невинных подсудимых. За эту и подобные проделки епископ Бликсенский выслал Инститориса из своей области, однако после того, как в соавторстве с Шпренгером Инститорис написал пособие по распознанию, изобличению и наказанию колдуний и колдунов под названием "Молот ведьм", за ним, тем не менее, утвердилась слава человека необыкновенно честного, мудрого и сведущего в демонологии.